Удобно: там крестятся той же щепоткой, в аналогичную сторону. Там
кириллица-мефодица, язык ломать не придется, у нас все главное с
сербским отродясь совпало: да – да, что – што, гамбургер – хамбургер,
войско – войско и, чего уж там, победа – побьеда!
Было дело –
пылали Балканы так, что разве только Гойко Митичу с его апачами там было
бы не жарко. Ужимаясь на карте, весь шар земной взъерошили:
югославская, пассионарная, нечеловеческая музыка!
И вот вроде бы
затихло. И дважды нас звать не пришлось, тут же потянулись россияне к
подножию православных Черных гор, на пляжи Монтенегро. Предварительно,
для лучшей ориентации, насмотревшись фильмов местного Кустурицы.
Всего
три часа лёта от Москвы – и ландшафт становится ближе к самолету на два
километра. В иллюминаторе виднеется горная гряда с нежным названием
Проклети. Приземление на черногорский аэродром Тиват мало отличается от
приводнения – происходит прямо на берег Которской бухты.
Купальный
сезон позади, но и немногочисленным прибывшим гид, не снижая
громкоговорящей бодрости, сообщает, что Црна Гора для русских –
Черногория, для прочих иностранцев – Монтенегро... Что это особая
территория, и еще в 1936 году ЮНЕСКО постановило: здесь, а не на
Лазурном берегу лучшие пляжи Европы. Потом месье Кусто нырнул в местную
глубинку в ластах на босу ногу и сказал: вижу! На четырнадцать –
пятнадцать метров вглубь! Вот такая прозрачность вод – небывалая. Именно
здесь лорд Байрон, царь Эдип и король Лир совершили главные свои
открытия, без которых человечество пошло бы совсем другим путем. На
пятизвездочном островке Святого Стефана селились и селятся звезды от
Леонида Брежнева до Клавдии Шифер.
Но русскому путешественнику,
особенно в мертвый сезон, до этого не очень много дела: нам самое время
поразмышлять, почто же нас друг к другу тянет... ведь тут, похоже, дело
не только в славянских генах... с поляками, при том же гене, этой тяги
нет...
Например, Черногория до сих пор воюет с японцами в той
Русско-японской войне, когда "Варяг" тонул, – официально перемирие не
подписано, а война была объявлена, хотя чем могла помочь России тысяча
черногорских солдат и офицеров на Дальнем Востоке в 1904 году? Но это
смотря с какой стороны считать. У черногорцев такой подход: "С русскими
братьями нас двести миллионов, а без них – пара фургонов".
Завязались
отношения на межгосударственном уровне еще при Петре I, отправившем в
порт Котор 17 дворян изучать там морское дело до начала судостроения в
Архангельской губе. Дворяне из России учились в непростой для навигации
Которской бухте – до сих пор на берегах сохранились их дома. По мнению
Дмитрия Юрьевича Анохина, с тех самых пор в монастыре Савина во втором
по величине городе бухты Херцег-Нови хранится портрет юного русского
царя Петра.
В гости к черногорским князьям не раз заезжали члены
русской императорской фамилии. Русская церковь регулярно выплачивала
черногорским митрополитам субсидии. Договор России и Черногории о
взаимной военной помощи заключен в XIX веке – поэтому, собственно, была
объявлена Японии война. Перед Первой мировой отстроили старую столицу
Цетинье – опять же на деньги русского царя Николая II, который
приходился деверем черногорской княгине Милице. На строительство
водопровода в Даниловграде дал 15 тысяч рублей золотом профессор
Московского университета Александр Захарьев. Русский эмигрант военный
инженер Александр Ворман проектировал после войны новую часть Подгорицы.
А в 1979 году советские строители восстанавливали город после
землетрясения. Даже самим словом "Черногория" здешние обитатели обязаны
не в последнюю очередь русским: полноправный суверенитет Монтенегро (так
эти земли звали на Западе) получило после падения Османской империи.
Именно Россия в 1878 году на Берлинском конгрессе настояла на втором
равнозначном наименовании государства: Черногория. С тех пор и в
довоенном Югославском королевстве, и в Социалистической Федерации, и в
новой Югославии Монтенегро для славян всегда оставалось Черногорией.
Потом
была эпоха, так скажем, недоразумений: во время бомбардировок Югославии
некоторые черногорцы ожидали от России каких-то решительных протестов,
демаршей... Но цепочку мировых войн, начатых из-за Балкан, пока что
решено не продлевать – настроения возобладали вполне туристические.
А
нам от этого духовная выгода. Можно, допустим, с паломническим пылом
навестить монастырь в Цетинье. Обители ровно триста лет, и любой
православный с великой радостью приложится здесь к правой руке Иоанна
Крестителя и к частице Животворящего Креста Господня. Рядом на аналое –
древняя икона Богородицы Филаремос из византийского Царьграда. Петлист и
многотруден путь, которым святыни попали сюда. Когда-то их увезли из
Израиля мусульмане, потом отвоевали крестоносцы, а в начале XVIII века
терпящий бедствие мальтийский орден Иоаннитов преподнес их в дар своему
новому магистру – российскому императору Павлу. Когда началась
гражданская война, благодаря находчивости матери Николая II Марии
Федоровне удалось вывезти святыни в Данию, оттуда она переправила их в
православную Черногорию. Но на этом приключения не кончились: после
Второй мировой войны коммунисты изъяли реликвии у Церкви, а вернули
только в 1979 году. Сами монахи, по свидетельству Дмитрия Юрьевича
Анохина, называют Цетинский монастырь малым Иерусалимом.
И все ж
таки наше сходство не исчерпывается даже конфессиональным унисоном. Есть
еще такое свойство наших душ, которое не раз и не два подметил и воспел
Кустурица... Это свойство... как бы так помягче назвать... скажем так:
раздолбайство. Или вот: море по колено. И если в мертвый сезон вы
увидите в хладеющей Адриатике смелого пловца, режущего волну ударными
саженками, то знайте – это русский. Или местный. Третьего не дано.
Комментариев нет:
Отправить комментарий