О любви черногорцев ко всему русскому уже было сказано и написано
достаточно. В Черногории любят рассказывать предания (на местном языке
«анегдоте») о путешествии Петра Негоша в Россию и о взаимоотношениях
короля Николы с династией Романовых, с которой он даже породнился, выдав
замуж двух своих дочерей. О приверженности к России свидетельствует и
тот факт, что в XVIII веке черногорцы всеми силами отстаивали «русского царя», наделив его правом повелевать ими...В начале 1766 года в черногорской деревне Майна на Адриатическом побережье появился чужестранец. Он нанялся батраком к состоятельному черногорцу Вуку Марковичу. Незнакомец привлек к себе внимание умением лечить людей. При этом в отличие от других деревенских знахарей Степан Малый не брал платы до тех пор, пока его подопечные не выздоравливали. Иногда он даже вел с пациентами беседы о доброте и миролюбии, о необходимости прекратить распри между общинами. Стал он лечить и своего заболевшего хозяина. В результате к концу лета 1767 года Маркович стал относиться к своему батраку с уважением и даже с почтительностью.
В августе-сентябре 1767 года по окрестным селам разнеслась весть, что батрак из села Майне и не батрак вовсе, а русский царь Петр III. Впрочем, «царь» продолжал называть себя Степаном Малым, но совсем не из-за того, что был мал ростом. По одной из версий, в середине XVIII века в Вероне большой популярностью пользовался врач по имени Стефан из рода Пикколо (то есть Малый). Степан тоже был знахарем.
По мнению Симы Милутиновича, сербского историографа, вполне возможно, что назваться русским императором Шчепана надоумили венецианские шпионы, преследовавшие корыстные интересы в том регионе.
Вскоре лжецарю с разных концов страны стали слать поклоны и подарки; из Дубровника, Герцеговины, Боснии начали съежаться люди, чтобы воочию увидеть чудом спасшегося от смерти русского царя. Надо сказать, что внешне он действительно очень походил на Петра III. С. Милутинович описывает его так: «Этот странный человек и самозванец Петр был среднего роста, хорошего телосложения, приятный лицом, с карими глазами, бородой и бровями. Был отличным наездником, а когда приехал в Черногорию, ему было около тридцати лет. Не было замечено, что он умеет читать и писать, а также говорить на каком-либо другом языке, кроме сербского, да и то на наречии жителей то ли Лики, то ли Далмации. Но он отлично знал расположение боснийских городов, местечек и сел поименно. Однако ничего не удалось выяснить о том, кто он был на самом деле, откуда пришел в Боку Которску, как решился на такую авантюру и нашел подходящую историческую личность. Чаще всего свой досуг он посвящал играм и шуткам, а также любил выпить, что заставляло думать о нем больше как о человеке легкомысленном и инфантильном, нежели о серьезном и решительном. Выделялся он своей неотесанностью. Однако кривил душой в церкви, когда священник по заведенному порядку упоминал русскую императрицу и царскую семью: при произнесении имени великого наследника князя Павла самозванец платком слезы вытирал, склонив голову к церковной стене. А о государственных границах, потребностях народа, несчастиях и нуждах его, о политике, справедливости и сущности законов, о пользе всего человечества и особенно народа, средикоторогоон находился,– понятия не имел, ни с кем ни в стране, ни за ее пределами отношений не поддерживал и переписки не вел. Тому, что мы сказали, есть очевидцы и свидетели, и никто этого оспорить не может».
В то время Черногорией правил владыка Савва Петрович (1765–1782), занявший кафедру митрополита после смерти владыки Василия. По сравнению со своим предшественником владыка Савва не пользовался таким большим авторитетом у народа, поэтому на политической арене он вел себя нерешительно. Обстоятельства сложились так, что в скором времени он оказался почти единственным человеком, не верившим в истинность заявлений новоявленного «Петра III». Сам владыка Савва посетил Россию, где имел возможность познакомиться с настоящим императором Петром III . Поэтому, осознавая груз последствий, к которым могла привести эта ложь, Савва пытался выпроводить Шчепана за границы Черногории. Однако народ, преклонявшийся перед всем русским, был очарован лжецарем и поэтому в 1767 г. избрал его главой государства.
В 1768 г. в Черногорию прибыл сербский патриарх Василий Йованович Бркич, бежавший от преследований турецкого султана. После того как в Черногории одновременно оказались сразу два неугодных Порте лица (Шчепан Малый и патриарх), горцам следовало готовиться к боевым действиям, которые не заставили долго себя ждать. Однако Черногории удалось отразить турецкое нападение и не выдать ни лжецаря, ни патриарха.
В 1769 году Россия начинает очередную войну с Османской империей. Екатерина II отправила в Черногорию с князем Георгием Владимировичем Долгоруковым грамоту, в которой призывала черногорцев вступить в войну. Последние, как всегда, положительно отреагировали на призыв императрицы. Однако миссия Долгорукова заключалась не только в том, чтобы передать грамоту. Он попытался убедить черногорцев в том, что Шчепан не настоящий царь, а также уговорить их изгнать самозванца из страны и вновь начать подчиняться своему прежнему главе. Народ пообещал последовать словам князя, но это свое обещание не исполнил.
В «Истории Черногории» С. Милутинович пишет: «Неожиданно с несколькими черногорцами спустился Шчепан Малый с горы, и дружина поприветствовала его пальбой из ружей. Услышав это, все собравшиеся люди последовали тому же примеру, а потом поклонились… Когда это увидел князь, он улыбнулся, дивясь усердию обманываемого народа,и осознал, что могут сделать черногорцы за православного русского царя… Долгоруков, видя преданность черногорцев лжецарю Петру, подарил Шчепану русский мундир и порекомендовал народу в дальнейшем так же слушаться этого человека».
После отъезда князя Долгорукова Шчепан оставался у черногорцев в качестве русского царя семь лет, в течение которых он правил государством. Самозванцу удалось усилить центральную власть и тем самым ослабить племенной сепаратизм, ввести суды, налогообложение, осуществить перепись населения.
Обеспокоенные таким поворотом дела, Турция и Венеция попытались силой расправиться со Шчепаном, но это у них не получилось. Создается впечатление, что сам Бог хранил самозванца. Однажды, переправляясь через реку недалеко от села Црмница, Шчепан Малый наступил на взрывной механизм, с помощью которого рушили известковые породы при строительстве дороги. Самозванец получил 62 ранения, лишился зрения, но остался жив и быстро пошел на поправку.
Смерть пришла к Шчепану от руки его слуги-грека, подосланного турецким правителем с целью убить лжецаря. Милутинович пишет, что когда о смерти Шчепана оповестили митрополита Савву, он приказал, чтобы того похоронили по восточнохристианскому обычаю (так настаивал сам самозванец) в монастыре Святого Николая в селении Црмница.
Хотелось бы еще добавить, что в истории Шчепана Малого много парадоксов: с одной стороны, ему удалось осуществить значительные реформы в разных сферах черногорской жизни, с другой – есть свидетельства, что он даже не умел писать… В правлении Шчепана больше вопросов, ответы на которые, может быть, так и останутся погребенными под покровом народных преданий, запечатленных в эпических песнях, до сих пор слагаемых в Черногории…
Источник
Комментариев нет:
Отправить комментарий